никто, 87 - 17 марта 2014 21:03

А помнишь,
мы ехали в Питер, в плацкарте, нас все ненавидели - видишь ли, рано - а мы хохотали и резались в карты, и пили вино из граненых стаканов, и Галича пели нахально и громко, коптились в дыму десяти дымоходов, а этот, из пятого, кажется, Ромка - подсыпал соседке немножечко соды в бутылку со спрайтом, жестокая шутка, соседка попалась веселая, Лиля - и эти вагонные длинные сутки мы много смеялись, и много чудили.
А помнишь, мы просто хотели победы, работали долго, до выноса тела, начальник нас вызвал на, кажется, среду и выдал какое-то новое дело. Мы очень старались и много курили, в предбаннике офиса спорили матом, хотели как лучше, но нас победили -
другого отдела другие солдаты. Они-то поопытней, справились лучше. А мы чуть не плача в родном вестибюле, с обидой вкушали горячий, пахучий, ужаснейший кофе. "Нас снова надули"... но мы ведь не знали, что это бывает... За все, что когда-то случается с нами,
за все, что у нас из-под ног выбивает - в ответе мы сами, мы сами, мы сами...
А помнишь, когда ты женился на Юле, и я говорила - дурак ненормальный, еще поживи с ней чуть-чуть до июля, а вдруг передумаешь - будет ведь жаль, но - ты был уверен, влюблен и настойчив, доверчив, наивен и бескомпромиссен. Когда тебе двадцать, тебе между прочим - плевать на отсутствие видимых истин, женюсь и пошли все!...далекой дорогой, я сам для себя предсказатель погоды. Но здравые мысли приходят с тревогой, а часто - с болючим и быстрым разводом. Полгода спустя, когда вы разбегались, я капала Юле в стакан валерьянки. А мир окружал ненавязчивый август, такое отличное время для пьянки...
А помнишь, когда нам исполнилось тридцать, и мы эту дату решили игнорировать, пошли заказали огромную пиццу и тут нас настигло глобальное горе - казалось, что это черта отчуждения, за ней - ни любви, ни работы, ни секса, и пенсия рядом, и все дни рожденья отныне напичканы будут линексом...
А помнишь, когда нам маячило сорок, и мы вспоминали со смехом тридцатник, запрыгнули в поезд, поехали к морю - а в сумке халва и замыленный Piatnik (какие же, все? же, отличные карты), и снова чудили, и так молодели... Хохочущий громко девятый плацкартный готовился к бурной рабочей неделе. И словно и не было лет и болезней, и словно бы нас не касались разводы.
А помнишь, какой замечательной песней тебя провожали лечиться на воды?
Тебе шестьдесят, ты спокоен и строен. А дети и внуки нам машут с перрона. Я все-таки стала твоею женою, но еле успела с последним вагоном.
Мы едем и едем, не так, но отчасти. Мы стали потише, и чай вместо водки.
И ты говоришь - но ведь было же счастье...
А я выдыхаю тихонечко - вот как...